Польский супертяжеловес Томаш Адамек в интервью радио RMF FM рассказал о своем детстве, родной деревне и жизни в США, о строгости в воспитании дочерей и о романтичных подарках жене, а также о подготовке к бою с чемпионом WBC
Виталием Кличко.
—Ты любил драки в детстве? —Мне нравились боевые искусства. Я думаю, Бог дал мне талант и я рад, что вовремя открыл это дарование, хотя в самом начале карьеры я считал, что стану футболистом. Я играл в футбол в Гиловицах и думал, что попаду в лучшую команду и затем в известный клуб, но мое предназначение было иным. Благодаря друзьям я в 12-летнем возрасте оказался в боксе.
—Мама не возражала? —Мама говорила: «Делай что хочешь». Она воспитывала одна 5 детей и знала, что в спорте дисциплина строже, чем в армии. Я до сих пор очень дисциплинирован. Я провожу тяжелые тренировки и каждый мой бой говорит о том, что времени зря я не трачу.
—Ты рано потерял отца (он погиб в ДТП), семье было, наверняка очень нелегко... —У нас было много долгов: отец, правда, построил теплицу, но через 2 года погиб. С Божьей помощью — я никогда не скрывал того, что я католик, нам удалось выбиться в люди.
—Какой была твоя деревня? —Гиловице это деревня около Живца, 5 тыс жителей. До школы было 300 метров, в костеле я помогал служить мессы. Я постоянно думаю о Гиловицах. Когда я возвращаюсь в Польшу, то люблю смотреть на горы, по которым я бегал в детстве. С другой стороны: что бы я там сейчас делал? Здорово приехать туда и отдохнуть пару дней, но потом пора приниматься за работу, а работа находится в городе. В моем же виде спорта работа в США, там — рынок. В сентябре будет 3 года, как я в Америке.
—У тебя в США есть друзья или ты дружишь с теми, с кем сотрудничаешь?—У меня несколько приятелей, но с ними не те отношения, как с друзьями из Гиловиц. Зигги Розальский для меня как отец и друг, он очень мне помогает. Я чувствую себя в США как дома: здесь много поляков. В Штатах я более анонимен, хотя в этом отеле уже узнают, говорят мне: «Hallo Tomas!» Я прижился и семья моя тоже.
—Правда ли то, что ты подкаблучник? —Я не подкаблучник. У жены свои права, у меня свои. Мы уважаем и дополняем друг друга уже 15 лет. Дорота занимается воспитанием детей, я уделяю этому меньше времени. Мы не вмешиваемся в дела друг друга. Не представляю себе, чтобы жена говорила мне, как мне строить свою карьеру. Мы скорее присматриваем друг за другом: понятно, что после боя или тренировки я не могу пойти поужинать и вернуться поздно. У жены твердая горская рука – была бы война.
—Говорят, ты часто помогаешь на кухне и великолепно готовишь американские стейки? —Кулинария мне не чужда. Последние 7 недель я занимался готовкой — мы кухарили вместе с Роджером (Бладвортом, тренером Адамека), а Доротка только закупала продукты. Если речь о стейках — тут я мастер. Остальное я предоставляю делать Дороте: салаты и польские блюда она готовит прекрасно. Но я, если надо, и дома уборку сделать могу. Не люблю беспорядка. Я воспитывался с 4 сестрами: они научили меня порядку. Теперь же я контролирую, как мои дочери его поддерживают. Открываю шкаф и смотрю, сложены ли вещи. Если нет — выбрасываю их оттуда. Я учу дочерей тому, чему научился у матери и сестер. Я очень строгий отец.
—Но ты и романтичный муж: на День святого Валентина ты купил жене подарок на несколько карат. —Пришлось. Я несколько лет это откладывал, но в конце концов жена вынудила. Она сама выбрала презент, а я лишь достал карточку и расплатился. Я же не специалист по перстням и даже не понимаю, сколько в них карат, но вижу, что красиво сверкает и жене нравится. Для меня это главное.
—Во время боя ты боишься за свое здоровье?—Когда я выхожу на ринг, я сконцентрирован, готов, в голове всё разложено по местам. Я думаю лишь о том, что противник хочет меня победить. Но я осознанаю, что со мной может что-то случиться, и поэтому я запретил своим дочерям смотреть мои бои вживую. Я согласен лишь на то, чтобы они смотрели их по телевизору. Если что-то со мной случится, то я надеюсь, они воспримут это менее драматично. Сегодня утром младшая дочь сказала: «Папа, Роксана (старшая дочь Адамека) страшно переживала, когда ты упал, она думала, это от удара. Ее трясло». Я ответил: «Поэтому я и не возьму вас на бой: у меня тяжелая работа и если, не дай Бог, что-то произойдет на ринге, это разбило бы ваши сердечки».
